Прокопенко В. М. Краткий очерк истории северокавказской сабли со штыковым острием
Прокопенко В.М. Краткий очерк истории северокавказской сабли со штыковым острием // Военное дело Улуса Джучи и его наследников: Сб. науч. тр. - Астана: Фолиант, 2012. - С. 284-295.
Длинноклинковое оружие, и в частности сабли, получили широкое распространение в составе комплекса вооружения воинов эпохи Золотой Орды, однако в современной историографии эта тема до сих пор изучена недостаточно. И, несмотря, на возросший интерес в последние десятилетия к истории оружия Востока, количество белых пятен все еще значительно.
Северокавказский регион являлся одним из традиционных центров оружейного производства Улуса Джучи (Кулешов, 2010, с. 79-82). И именно здесь в XIV в. возникла удачная сабля-гибрид, оружие, способное равноценно успешно наносить и рубящие, и колющие удары, – сабля со штыковым концом. Ее история оказалась удивительно долгой. Пять веков это оружие изменялось, эволюционировало и завоевывало новые территории, пока в XVIII в., под напором военной революции, окончательно не сошло с исторической сцены. В этом кратком очерке мы попытаемся собрать вместе доступные сведения о нем и привнести немного ясности в его историю 1. К сожалению, многие образцы клинков с кинжальным острием пока что должным образом не изучены и не опубликованы. А это, в свою очередь, наложило ограничение как на количество описанных предметов, так и на возможность проведения подробного сравнительного анализа.
В качестве основного критерия для систематизации была взята форма и конструктивные особенности сабельной полосы, без детального рассмотрения особенностей строения перекрестий, рукояток и ножен. Данный подход не является оригинальным и ранее был использован в работах Войцеха Заблоцкого (Zablocki, 1989) 2 и Владимира Курмановского (Курмановский, 2010). Материалы последнего, по изучению и классификации сабель из собрания Оружейной Палаты, легли в основу данного очерка. Так, взяв за основу форму сабельного клинка, из всего массива рассмотренных образцов можно выделить три относительно однородных типа.
История первого из них связана с раскопками адыгских курганов. Последние впервые появились в Предкавказье в XIV в. во время миграции сюда адыгских племен. Впоследствии характерные для этого этноса курганные могильники распространились на значительной территории предгорной и степной части Центрального Предкавказья. На западе граница их распространения доходила до реки Большого Зеленчука (приток Кубани); на севере – до городов Минеральных
-284-
Вод и Прохладного; на юге – до лесистых предгорий; на востоке – до реки Сунжи и Фортанги (притока Терека). Пик расселения адыгов приходится на XV-XVI века, а затем их ареал постепенно сокращается и поздние курганы охватывают лишь территорию современной Кабарды и Пятигорья. Верхней границей датировки кабардинских курганов принято считать рубеж XVII и XVIII веков. Столь поздняя дата связана с относительно медленным упрочнением позиции мусульманства в регионе, а вместе с ним и изменениями в погребальном обряде, которое рас- тянулось на весь XVII век (Нагоев, 1981, с. 41-44, 73-76; Нагоев, 2000, с. 71-82).
Благодаря работам Нагоева А.Х. (Нагоев, 1981, с. 33-35; Нагоев, 2000, с. 49-53, 147- 151) мы имеем довольно подробное описание адыгских курганных могильников, погребального инвентаря и непосредственно найденных в них сабель, несколько прорисовок которых представлены на рисунке 1: «Все средневековые адыгские сабли сильно изогнуты (степень изгиба 6-8 см) и нередко достигали длины 120- 130 см. На клинках сабель, как правило, прослеживаются следы разложившихся ножен, изготовленных, судя по остаткам, из двух деревянных пластинок, обтянутых кожей. Ножны были охвачены двумя железными обоймами, соединенными шарнирно с кольцами (до 2 см в диаметре), для ношения на ремне. Одна обойма обхватывала ножны в самой верхней части, а вторая – в середине. Концы ножен закреплялись втоками цилиндрической формы, сплющенной с боков и с плоским дном, служившим одновременно предохранителем от прокола острием клинка. Черен рукояти и клинок сабель изготовлены из одной железной полосы. Сама рукоять состояла из двух деревянных пластинок, скрепленных между собой тремя железными заклепками. На ее конечную часть туго насажена железная окантовка, аналогичная по своей форме описанному втоку, но меньших размеров. Рукоять обычно немного искривлена и расположена под углом к линии клинка для усиления эффективности удара. Длина ее 10-11 см. Все кабардинские сабли снабжены прямым крестовидным эфесом. Но большинство сабель западных адыгов имеет изогнутое перекрестье с опущенными вниз концами. Средний размер эфеса 10 см, диаметр поперечного сечения 1,5 см. Перекрестье сабель имеют отверстие, равное толщине стержня рукояти. Эфесы насаживались на стержень, затем набивалась ручка так, что эфес оказывался туго зажатым между плечиками клинка и рукояти. Этим достигалось жесткое скрепление эфеса со стержнем рукояти. Средняя длина клинков 100-110 см. Изгиб сабель доходил до 6-7 см. Толщина клинков 0,4-0,5 см, ширина 3-3,5 см. Клинки заканчиваются длинным (до 20-30 см), постепенно заостряющимся штыкообразным концом, предназначенным для колющего действия и пробивания кольчуги» (Нагоев, 2000, с. 147-148).
Таким образом, можно сказать, что для данного типа были характерны весьма длинные сабельные полосы, оканчивающиеся кинжальным концом, которые в пропорциональном отношении выглядят узкими и относительно слабоизогнутыми, а кинжальное острие образовано равномерным и плавным сужением клинка. Клинки имеют выраженную обратную заточку, однако, без выделенной елмани. Хвостовик слегка отогнут в сторону лезвия. Перекрестье –
-285-
прямое крестообразное, с широкой полостью под ножны со стороны лезвия и круглым отверстием, соответствующим по форме сечению рукояти. Особенности геометрии рукояти нам неизвестны, однако ее верх закрывался небольшим цилиндрическим колпачком овального сечения. К сожалению, дополнительных материалов и детальных прорисовок эфесов и элементов рукояти в нашем распоряжении нет, поэтому нет и возможности корректно сравнивать их с сохранившимися гарнитурами. Аналогичная ситуация складывается и с ножнами.
Описывая особенности геометрии сабель со штыковым концом, необходимо уделить время и описанию работы с ним. Ведь они являлись не только рубящим, но и колющим оружием, пригодным для пробивания кольчуги. Этому способствовала их конструкция, в которой было заметно стремление расположить кинжальное острие на одной линии с рукояткой, которая была несколько отогнута в сторону лезвия. Перед нанесением колющего удара рука, передвигаясь к концу рукояти, оказывалась на одной линии с острием клинка и создавала непосредственное давление в момент укола. Любопытно, что исследователи мамлюкского оружия подобный хват называют мамлюкским, а укол с голоменью сабли, направленной параллельно земле, – мамлюкским уколом (Ривкин, 2011, с. 70).
Также нужно отметить тот факт, что в кабардино-пятигорских и белореченских курганах почти не встречаются наконечники копий, а основным оружием в воинских захоронениях является сабля со штыковым концом и лук со стрелами. Вполне вероятно, что такие сабли, способные «прокалывать» кольчугу, довольно успешно конкурировали в привычной нише копий и пик, и, возможно, стали полностью доминировать в ней. В пользу этого предположения говорят археологические исследования адыгских погребальных памятников предшествующего периода (VIII-XIII вв.), в которых копья имели достаточно широкое распространение (Нагоев, 2000, с. 149-150).
Здесь уместно вспомнить также описание ведения войны черкессами, которое сделал турецкий путешественник Эвлия Челеби (середина XVII в.) во время своих путешествий по Кавказу: «Воины были обязаны иметь по одной чистокровной лошади, щит, лук со стрелами, меч, копье. Острия их мечей похожи на острия четырехгранных и трехгранных копий. Вначале они останавливают врага мечами, потом мечами же рубят. Их пешие воины все имеют ружья и стреляют свинцовыми пулями [так метко, что попадут] в глаз блохе. Они сами изготовляют черный порох. Некоторые беи возят ружья на лошадях, а копий не носят. В этой стране особенно любят серых в яблоках и черных коней. Оздемир-оглу Осман-паша сказал о них: ‘Кони их породистые’ – и обменял пять пленников-черкесов на лошадь» (Челеби, 1979, с. 59) 3.
Впрочем, с другой стороны, основная причина отсутствия наконечников копий в адыгских курганах может крыться в самой тактике ведения боя иррегулярной, легковооруженной конницей. В этом ключе стоит отметить результаты анализа погребений кочевников золотоордынского времени с саблями, который показал, что копейные наконечники встречаются, по большей части, лишь в
-286-
захоронениях с полным комплектом защитного и наступательного вооружения (Евглевский, 2000, с. 152).
Второй период в истории этого типа связан с XVI-XVII веками. В этот период начинается рост популярности сабель со штыковым концом в соседних крупных государствах. Начинается активный экспорт сабель и сабельных полос, с Кавказа также выписывали и мастеров их изготавливавших. Тут, в качестве удачного примера, можно вспомнить просьбу от имени царя Алексея Михайловича прислать в Москву черкас «булатного сабельного дела сварщиков самых добрых мастеров» (КРО, 1957, с. 326). Со временем за пределами Кавказа возникают независимые центры производства, каждый из которых привносил в конструкцию и оформление что-то свое. В этом ключе, весьма показательны Описи Оружейной Казны и ряд других документов XVI-XVII вв. содержащих описание бытовавших в то время сабель. Так, параллельно с указанием на происхождение клинка («черкасские») использовалось и указание на образцы выкова («на черкасский выков» или «дело»), а иногда просто указывали особенности конструкции без национальной привязки («полосы штыком»). Таким образом в документах разделялись сабельные полосы и сабли непосредственно черкесского происхождения, полосы сделанные в рамках «черкасской» традиции но за пределами Северного Кавказа, а также ряд сабельных полос имеющих «полосы штыком» но не связанных с Черкессией. Необходимо также оговорится и о том, что штыковой конец не являлся обязательным признаком «черкасского» типа, ведь по документах далеко не у всех «черкасских» клинков имеется «полосы штыком».
Характерно, что в актах первой трети XVI в. зафиксированы лишь «черкасские» сабли (две сабли), а уже в описи Оружейной Казны 1686/1687 г. на ряду с «черкасскими» фигурируют сабельные полосы «на черкасское дело» (вместе 9 предметов). Это может говорить о распространении на протяжении XVI в. в Московском царстве данного типа клинков с дальнейшим налаживанием их местного производства (Курмановский, 2010, с. 112-122) 4.
В Московской Оружейной Палате хранится дамасский клинок со штыковым концом (No Ор-1406), который по геометрическим параметрам весьма близок к описанным выше адыгским саблями. В Описи 1686/1687 он описывается как «полоса на черкасской выков, бывала з зерны староя» и далее уточнено, что «та полоса штыком». Любопытно, что эта полоса, единственная из дошедших до наших дней не из курганов, в описи указана как старая – что наряду с ее уникальностью вполне может указывать на постепенное вытеснение в XVI-XVII вв. старых форм новыми образцами сабель с кинжальным острием (Курмановский, 2010, с. 199-204).
Так, следующим шагом в эволюции этого оружия стало появление выделенного граненого острия. Если в более ранних образцах сужение клинка носит постепенный и относительно равномерный характер, то в саблях второго типа появляется довольно резкий и акцентированный переход от сравнительно широкой плоской части клинка к стержневидному граненому острию.
-287-
Сабли этого типа относительно широко представлены в музейных экспозициях (см. рис. 2), а три полосы из собрании Оружейной Палаты удалось идентифицировать и соотнести с описаниями в Описи 1686/1687 г. Так No Ор-758 соотнесен с полосой на «черкасское дело штыком», No Ор-767 – «полоса булатная черкасская з долами штыком, на ней мешеница наведена золотом», No Ор-1407 – «полоса штыком гладкая демешковая дол ширинский». Как можно видеть, авторы Описи, по большей части, связывают эти полосы с Черкессией. Поэтому можно допустить, что изменения в геометрии клинка которые привели к образованию нового типа оружия возникли и распространились с Северного Кавказа. Впрочем, характер материала полосы No Ор-767 (булат) и наличие клейма с арабской надписью «Изделие собаки-Али, сына Асаад-Уллы Испаганского» недвусмысленно указывает на его иранское происхождение (Курмановский, 2010, с. 199-204).
В собрании Ливрусткаммарен (швед. Livrustkammaren – «Королевская сокровищница») в Королевском дворце Стокгольма (Швеция) среди военных трофеев находятся две сабли с кинжальным острием. Одна из них изображена на (рис. 2, а) (No7530 (1880)). О ней мало что известно, кроме того, что она была взята в качестве трофея во время польско-шведских войн и находилась в собственности короля Густава II Адольфа. Музейными сотрудниками она датируется концом XVI – началом XVII вв. и предполагается ее московское происхождение. Общая длина сабли – 1113 мм, длина клинка – 989 мм, ширина лезвия – 32 мм, вес – 910 г. Рукоять обтянута кожей акулы и оканчивается небольшим цилиндрическим колпачком (Gutowski, 1997, с. 61, 117; Livrustkammaren, No7530 (1880)) 5.
Сабля (рис. 2, б) хранится в частной коллекции Оливера Пинчо и атрибутирована как черкесская сабля – джатэ, XVII в. Рукоять обтянута акульей кожей и подписана тагмой (Ривкин, 2011, с. 69-71, рис. 7). Любопытно, что идентичные рукоятки с гардой имеют сабли-чечуги (в литературе встречаются и другие их названия: «ордынки», «смычки», «армянки»). Корни последних, по мнению ряда исследователей, могут находится на Северном Кавказе. Вполне возможно предположить, что «черкасские» клинки без штыкового острия упомянутые в Описях были близки к саблям-чечугам XVII-XVIII вв. (Курмановский, 2010, с. 159-164, 202; Ривкин, 2011, с. 69-71, рис. 8; Zablocki, 1989, с. 252-255).
Сабля (рис. 2, в) (No В.О.6.) хранится в собрании Государственного Эрмитажа (г. Санкт-Петербург, Россия). Музейные сотрудники предполагают, что клинок черкесский XVII в., а перекрестье, рукоять и ножны были созданы и смонтированы несколько позже – в XVIII в. Рукоять и ножны обтянуты кожей ската 6. Данный образец также интересен наличием надписи на на одной из сторон полосы клинка: «Это сабля Бахадур Кучум Хана». Ранее Ленц Э.Э. предположил что «имя Кучум могло принадлежать одному из султанов киргизских кочевых племен». Впрочем, ясности в данном вопросе пока нет, и она могла принадлежать как кому-то из ханов сибирских татар, так и влиятельному казахскому воину. Общая длина сабли
-288-
– 113 см, длина клинка – 99 см (Художественное оружие, 2011, с. 117-118, рис. 244; Ленц, 1909, Табл. VIII. А 9).
В собрании московского Государственного исторического музея хранится полоса No1809 (рис. 2, г) 7, которую датируют XVI-XVII вв. Ее клинок – стальной, длина полосы – 106 см, клинка – 97 см, четырехгранного штыка – 36 см. Под обухом расположены узкая полоса и два дола. С одной стороны полосы клинка находится картуш, выполненный золотой насечкой по процарапанному фону. В картуше выведена арабская надпись «Работал Хусейн» (Аствацатурян, 1995, с. 28-29). Вполне возможно, что родиной этой полосы, как и No Ор-767 из Оружейной Палаты, является Иран.
Третим типом сабель со штыковым концом, который, видимо, существовал параллельно со вторым, являются образцы, представленные на рисунке 3. Их основным отличием от предыдущих является наличие выделенной елмани. В.С. Курмановским было выдвинуто предположение, что сабли этого типа появились в результате симбиоза северокавказских («черкасских») и североиранских («тевризских») традиций клинкового производства, на что указывает помимо елмани, некоторые особенности долов. Впрочем, подобный «выков» вполне мог быть сделан и в Московском царстве, и в других регионах имевших традицию использования оружия с елманью.
В этом ракурсе показателен тот факт, что сабельные полосы этого типа, из собрания Оружейной Палаты, никогда не связываются в Описях 1686/1687 г. ни с «черкасскими» саблями, ни с традициями «черкасского выкова». Так, две полосы No Ор-781 и No Ор-1402 из дамасской стали вполне могут иметь русское происхождение, а булатные клинки No Ор-1401 и No Ор-4840 – иранское. В пользу последнего утверждения дополнительно говорит клеймо с арабской надписью (No Ор-1401).
Аналогичное иранское происхождение имеет еще один предмет из Оружейной Палаты – сабля приписываемая царю Петру Алексеевичу (Петру I) (No Ор-4431) (Рис. 3, а). Материал клинка – булат, а на поверхности клинка, украшенного золотой насечкой, располагаются три картуша с арабскими надписями. Длина клинка – 1017 мм, ширина лезвия – 33 мм (Курмановский, 2010, с. 204-208; Тихомирова, 1993).
Сабля (рис. 3, б) (No 17142 (1872: a), 17143 (1872: b)) также как сабля с (рис. 2, б) хранится в Королевской сокровищнице в Стокгольме. Музейными сотрудниками она датируется приблизительно 1600 годом, а характер украшения оправы ножен и рукоятки из золоченого серебра указывает на московскую Оружейную Палату, как на вероятное место изготовления. Общая длина сабли – 1070 мм, длина клин ка – 949 мм, ширина лезвия – 29 мм, вес – 960 г, материал – дамасская сталь. Длинна ножен – 970 мм, ширина – 45 мм. Эта сабля имеет также и любопытную «легенду», согласно которой она была добыта лично королем Густавом II Адольфом в стычке с польским гусаром под Тчевом 1 июля 1627 г (Gutowski, 1997, с. 61, 113-116; Livrustkammaren, No17142 (1872:a), 17143 (1872:b)) 5.
-289-
Сабля (рис. 3, в) (No Y 0067) хранится в Государственном художественном собрании Дрездена (нем. Staatliche Kunstsammlungen Dresden) (Германия). Общая длина сабли – 1199 мм, длина клинка – 1018 мм, вес сабли – 1066 г, вес с ножнами – 1640 г. Рукоятка и ножны покрыты кожей акулы, а форма рукояти с отогнутой длинной граненой головкой аналогична рукоятке сабли из коллекции Оливера Пинчо (рис. 2, б) и синхронным саблям-чечугам. Возможно, эта аналогия и стала причиной ее атрибутирования как татарской XVII в. О происхождение этой сабли мало что известно, кроме того, что она находилась в собственности литовских князей Радзивилов, а 18 мая 1718 г. была преподнесена в дар королю Речи Посполитой Августу Сильному (Gutowski, 1997, с. 61-62, 118; Schuckelt, 2010, с. 299; SKD Online Collection) 8.
Сабельная полоса (рис. 3, г) (No Е-113) хранится в собрании Государственного Эрмитажа (г. Санкт-Петербург, Россия). Хотя в музейных описях она атрибутированна как киргизская второй половины XVII в. 9, Заблоцкий В. предположил ее черкесское происхождение. Он же детально снял геометрические размеры клинка, и использовал его в качестве примера одного из типов в своей классификации сабельных полос. Правда, назвав его татарским. Общая длина полосы – 1180 мм, длина лезвия – 1080 мм, длина елмани – 430 мм, ширина лезвия – 32 мм, кривизна – 67 мм (Zablocki, 1989, с. 58-59, 256-257).
Сабля (рис. 3, д) экспонирующаяся в Музее истории запорожского казачества (о. Хортица, г. Запорожье, Украина) была найдена в 1995 г. при исследовании дна Старого Днепра в районе острова Байда. На последнем, в период между 1553 и 1557 гг. находился дерево-земляной городок-крепость князя Дмитрия Вишневецкого (Байды) – первая Запорожская Сечь, известная как Хортицкая. В 1557-м и 1558-м годах крепость осаждалась войсками крымского хана Дивлет I Герая. Вероятно, находка этой сабли связана именно с этим противостоянием. Общая длина сабли – 1235 мм 10.
Таким образом, рассмотрев доступные нам материалы, можно сделать следующее обобщение. Благодаря археологическим изысканиям, можно связать появление сабель со штыковым острием первого типа на территории Центрального Предкавказья с переселением сюда в XIV в. адыгских племен, и возникновением в регионе характерных для этого этноса могильников. Последние просуществовали до XVII в., что дало верхнюю границу бытования сабель этого типа. Вероятно, в XV-XVI веках происходит активное распространение удачного образца оружия на соседних территориях. В некоторых случаях, на местах их активно используют как образцы для «выкова» копий, а также для создания новых образцов отличных от прототипа. Подтверждено существование таких центров по производству «черкасских» клинков в Московском царстве и Сефевидском Иране. В XVI в., предположительно в Черкесии, за счет изменения геометрии клинка произошло возникновение второго типа сабель (с выделенным штыковым острием) который быстро приобрел популярность на сопредельных с Северным Кавказом территориях. Возможно, в Иране на его основе возник третий тип
-290-
сабель, со штыковым концом, имеющий четко выделенную елмань. Второй и третий типы, вероятно, использовались параллельно и постепенно на протяжении XVI-XVII в. вытесняли сабли более архаичной формы.
Однако время неумолимо течет вперед, а вместе с ним двигается и технический прогресс. На протяжении XVII-XVIII вв. в регионе постепенно растет популярность огнестрельного оружия. И в первую очередь среди пехоты. Тут к месту можно вспомнить пассаж из описания черкес Эвлии Челеби: «Их пешие воины все имеют ружья и стреляют свинцовыми пулями [так метко, что попадут] в глаз блохе» (Челеби, 1979, с. 59). Все это сделало простого пешего стрелка из мушкета в весьма опасного противника для неуязвимого ранее панцирного кавалериста. Как результат, кольчуги постепенно выходили из употребления, следом исчезали и сабли созданные для борьбы с ними, а их место заняли более легкие шашки. Сейчас еще сложно утверждать, когда начался этот процесс и к какому моменту сабли со штыковым концом были уже забыты. Вполне возможно, что на протяжении всего XVIII в. шло параллельное использование обоих видов оружия, а уже в XIX веке шашка осталась единственным видом длинноклинкового холодного оружия в регионе.
Быть может, как раз к периоду совместного бытования и относится один любопытный клинок из собрания московского ГИМ-а представленный на рисунке 4. Это оружие с шашечной рукоятью имеет прямой клинок, который оканчивается штыковым концом (Аствацатурян, 1995, с. 29). Хотя оно точно не атрибутировано и не имеет близких аналогов, можно предположить, что этот образец является одним из последних в своем роде – финал эпопеи длиной в пять столетий.
ЛИТЕРАТУРА
Аствацатурян Э.Г. Оружие народов Кавказа. – М.: Хоббикнига, 1995. – 192 с.
Евглевский А.В., Потемкина Т.М. Восточноевропейские позднекочевнические сабли // Степи Европы в эпоху средневековья. – Том I. – Донецк: ДонГУ, 2000. – С. 117-179.
КРО — Кабардино-русские отношения в XVI-XVIII вв: документы и материалы. К 400-летию присоединения Кабарды к России. – Том I. – М.: Академия наук СССР, 1957.
Кулешов Ю.А. Производство и импорт оружия как пути формирования золотоордынского комплекса вооружений // Золотоордынская цивилизация. – Вып. 3. – Казань: Фэн, 2010. – С. 73-97.
Курмановский В.С. Сабельные клинки в России XVI-XVII вв.: морфология и конструктивные особенности. Диссер. ... канд. истор. Наук. – М., 2010. – 330 с.
Ленц Э.Э. Императорский Эрмитаж. Альбом изображений выдающихся предметов из собрания оружия. – СПб.: Императорский Эрмитаж, 1909. – XXXI илл.+32 л.
-291-
Нагоев А.Х. Материальная культура кабардинцев в эпоху позднего средневековья (XIV-XVII вв.). – Нальчик: Эльбрус, 1981. – 88 с.
Нагоев А.Х. Средневековая Кабарда. – Нальчик: Эль-Фа, 2000. – 230 с.
Ривкин К., Пинчо О. Оружие и военная история Кавказа // История оружия: Альманах No4. – Запорожье: Роял Принт, 2011. – 126 с.
Тихомирова Е.В., Мартынова Т.В. Золотой век русского оружейного искусства: царское оружие и конское убранство XVII века. – М.: Восхождение, 1993. – 176 с.
Художественное оружие. – СПб.: Атлант, 2011. – 272 с.
Эвлия Челеби Книга путешествия. (Извлечения из сочинения турецкого путешественника ХVII века). Вып. 2. Земли Северного Кавказа, Поволжья и Подонья. – Москва: Наука, 1979.
Gutowski J. Broń i uzbrojenie Tatarów. Warszawa: Fundacja Res Publica Multiethnica, 1997. 138 s.
Schuckelt H. Die Türckische Cammer. Dresden: Sandstein Kommunikation, 2010. – 384 s.
Livrustkammaren: Режим доступа // http://emuseumplus.lsh.se/
SKD Online Collection: Режим доступа // http://skd-online-collection.skd.museum/
Примечания
1. Пользуясь случаем, хочу выразить благодарность Боброву Л.А., Курмановскому В.С., а также коллегам по интернет-проекту «Китаб-Хона» за помощь и поддержку в подготовке публикации.
2. Тут надо уточнить, что в основу классификации сабель по Заблоцкому все же положено сочетание определенной формы клинка с определенной рукоятью и гардой. Так, в зависимости от геометрии профиля клинка, острия и наличия елмани (или обоюдоострого «пера») было выделено 12 типов формы клинка. Также были систематизированы формы наверший, рукояток, перекрестий и профилей клинков.
3. Цитата по: http://www.vostlit.info/Texts/rus10/Celebi5/text2.phtml?id=7004
4. Здесь и далее, все материалы связанные с Описями и анализом сабельных полос из собрания Оружейной Паллаты, если не указано отдельно, взяты из диссертационной работы Курмановского.
5. Поиск упомянутых в работе предметов в электронной базе данных музея Livrustkammaren (адрес: http://emuseumplus.lsh.se/) осуществляется по инвентарному номеру.
6. Музейные сотрудники предполагают, что перекрестье, рукоять и ножны были созданы в Крыму в XVIII в.
7. К сожалению ракурс и качество имеющихся фотографий не позволяют точно говорить о наличии выделенной елмани, впрочем, как и утверждать ее
-292-
отсутствие, поэтому эта полоса компромиссно была отнесена автором ко второму типу.
8. Сабля в электронной базе Государственного художественного собрания Дрездена: Режим доступа // http://skd-online-collection.skd.museum/de/contents/showSearch?id=282537
9. Возможно по аналогии с саблей Бахадур Кучум Хана (рис. 2, в), которая из-за надписи изначально связана Ленцом Э.Э. с киргизами.
10. Подготовлено по материалам экспозиции Музея истории запорожского казачества (о. Хортица, г. Запорожье, Украина).
11. Размеры сабли из частной коллекции Оливера Пинчо автору неизвестны, поэтому на рисунке ее размер указан приблизительно.
Сокращения
КРО – Кабардино-русские отношения в XVI-XVIII вв.
ГИМ – Государственный Исторический музей
-293-
Рис. 1. Прорисовки сабель первого типа из кабардинских погребений:
(а) – сел. Шалушка (курган 88); (б) – сел. Шалушка (курган 63); (в) – сел. Чегем II (могильник 2) (Нагоев, 2000, с. 51-52)
Рис. 2. Прорисовки сабель второго типа:
(а) – из собрания шведской Королевской сокровищницы; (б) – из частной коллекции Оливера Пинчо 11;
(в) – из собрания Государственного Эрмитажа; (г) – из собрания московского Государственного исторического музея
-294-
Рис. 3. Прорисовки сабель третьего типа:
(а) – из собрания московской Оружейной Палаты; (б) – из собрания шведской Королевской сокровищницы;
(в) – из собрания Государственного художественного собрания Дрездена; (г) – из собрания Государственного Эрмитажа;
(д) – из собрания Музея истории запорожского казачества
Рис. 4. Прорисовка оружия с прямым клинком и штыковым концом из собрания московского Государственного исторического музея
-295-